Владимир Мамонтов: «Самый страшный враг радио — какой-нибудь Илон Маск» – STORY

Read Time:4 Minute, 30 Second

Советский и российский журналист, председатель Совета директоров газеты «Комсомольская правда», генеральный директор радиостанции «Говорит Москва» Владимир Мамонтов рассказал корреспонденту Story-news Виктору Денисову о судьбе радио, о том, как на него может повлиять американский изобретатель Илон Маск, и о влиянии коронавируса на работу СМИ.

В наше время уже нельзя представить СМИ без интернета, в том числе и радио. Каждая радиостанция давно имеет собственный сайт и канал на Youtube, что в какой-то степени облегчает слушателям следить за своими любимыми рубриками и ведущими. Насколько это прибавило популярности радио?

Влияние интернета на радио есть, вы совершенно справедливо заметили. Прежде всего давайте ответим на более общий вопрос. А почему радио живо по сей день? Что заставляло радио жить? У меня есть ровно один ответ, и он не касается звука.

Знаете, что заставляет жить бумажные газеты? Есть люди, которые до сих пор думают, что газеты живы благодаря любителям запаха типографской краски и тактильных ощущений от перелистывания бумаги. Я, конечно, с ужасом смотрю на таких. Да, кто-то может и испытывает от всего этого радость, но базироваться и строить экономику на том, что люди будут покупать бумажную прессу из-за эстетического наслаждения, конечно, неправильно. Бумажные газеты в своё время выживали по множеству причин. Они часто использовались в бытовых условиях. Их расстилали на столе ветераны, нарезали колбаску, ставили бутылочку водки и свои кружки, и встречали 9 мая.

Газета жила не только тем, что её читали, она была ещё каким-то образом использована в жизни.

Почему выжило радио? На мой взгляд, оно выжило из-за того, что у шофёра руки и глаза постоянно заняты. Оно выжило ровно по этой причине. Если бы шофёр мог бы смотреть телевизор, то радио давно бы не было. Надо понимать, какие вещи являются судьбоносными для средств массовой информации, а какие ограничиваются разговорчиками. Но если на рынке есть читатель, которому нравится шелест страниц, ему будут поставлять печатную газету. Если, конечно, это приносит нам, бизнесменам от прессы, прибыль.

На мой взгляд, самым страшным врагом радио является какой-нибудь Илон Маск и ему подобные, кто сейчас работает над тем, чтобы автомобили стали беспилотными. И что вы думаете? Шофёр, у которого не заняты глаза и руки, будет радио слушать? Нет, конечно. Он, разумеется, включит какое-нибудь кино, клип.

Мы-то теперь с вами знаем до какой степени дошла визуальная информация сегодня. Мы с вами, как китайцы, постоянно иероглифы читаем. Только они у нас сложные, в виде клипов. Мы давно выбросили из своего печатного лексикона все знаки препинания, половину слов мы не допечатываем, но понимаем. Мы таким образом, конечно, разрушаем классический строй языков: русского, английского и так далее. Но тот факт, что современное поколение, да и наше в том числе, больше считывает с визуальных средств, означает, что скоро будет поставлен крест и на радио. Крест на бумаге поставит экономика.

Коронавирус вобьёт осиновый кол в могилу бумажной прессы, потому что киоски закрыты.

Кроме того, ежедневная газета — это страшно затратная история: её надо распечатать, привезти. У меня есть подозрения, что из-за пандемии интерес к бумажной продукции ещё больше просядет.

С другой стороны, кто раньше мог представить, что ребята из Zoom сейчас просто озолотятся? Они сделали удобное приложение в тот момент, когда весь мир ушёл на самоизоляцию.

Поэтому, возможно, какие-то обстоятельства, которые мы сейчас не знаем, в будущем так и оставят шофёра без возможности смотреть телевизор. Если не получится у изобретателей создать некую сеть, по которой без его участия двигались бы транспортные средства, радио ещё посуществет.

Конечно, раньше в каждом доме был радиоприемник, фотоаппарат, магнитофон, а сейчас всего этого нет. За мою жизнь четыре носителя сменилось: патефон, пластинка на 78 оборотов, электрические проигрыватели, где пластинка крутилась со скоростью 33 оборота (на ней уже было много песен, а не две; общее звучание длилось минут сорок), пролетела, как ураган, история с компакт-дисками, я уже не говорю про магнитофон. Так что будущее заключается вот в таких изменениях.

Люди, сидящие на самоизоляции, по тем или иным носителям могут и радио послушать, и кино посмотреть.

Коронавирус, безусловно, оказывает влияние на печатную продукцию, что уж говорить о людях, которые на самоизоляции особенно активно следят за СМИ. Ежедневно мы видим различные графики заболевших, растущие цифры, картинки и видеоролики. Складывается впечатление, что вся эта пандемия — одно большое шоу. Что вы думаете по этому поводу?

Вы правы. Я бы вообще сказал, что это такая современная черта. Вот, например, у нас сейчас есть covid-диссиденты, которые отрицают, что коронавирус есть. Мол, это всё Билл Гейтс придумал, чтобы всех нас чипировать. Я и сам порой люблю, что-нибудь запустить про него, поговорить: как оно там, мировое правительство, что оно про нас думает. А когда у тебя начинает друг помирать в больнице, а ты ничего сделать не можешь… Но он оказался крепкий, поправился. Ему перелили плазму крови с антителами тех, кто уже переболел.

Одни говорят, что это помогает, другие наоборот отрицают. У меня, конечно, отлегло, и теперь я могу опять рассуждать о Билле Гейтсе.

Но мы же не знаем настоящего положения дел. Может быть Лукашенко выбрал правильный путь для Беларуси? Или Швеция, где, правда, в разы больше погибших от коронавируса, но зато у населения быстрей формируется иммунитет. Шведы работают именно на него, а те, кто сидят по домам и никуда не выходят, этим похвастаться не могут. В этом есть другая опасность.

Я вот много кого читаю. Все такими вирусологами стали. То были политиканами страшными, все в Сирии разбирались, теперь все о вирусах говорят.

Большое количество «виртуалки» приводит к тому, что всё воспринимаешь, как игру, как шоу, как то, что от тебя далеко и не имеет никакого отношения. Такова жизнь.