«Не надо бояться»: интервью с волонтёром из Восточной Африки

Read Time:13 Minute, 25 Second

Международное волонтёрство в России активно набирает популярность в последние годы. По данным Regnum, примерно 34% россиян на 2019 год хотели бы принять участие в добровольческих акциях такого рода. Желание внести свой вклад в общественное благополучие и построить новую культуру волонтёрской деятельности приводит добровольцев в самые разные точки земного шара, от Тибетских гор до Арктического побережья.

Одни из основных направлений международных волонтёрских программ — Восточная и Южная Африка, куда определяют добровольцев различной специализации. Корреспондент Story-news Полина Карасёва поговорила со студенткой педиатрического факультета Зариной Сабуровой, которая в августе 2019 года попробовала себя в качестве волонтёра в Африке.

Когда и почему у тебя появилось желание поучаствовать в международном волонтёрском проекте?

Желание появилось где-то в начале мая. Я была не настолько загружена учебой, на работе дали отпуск. Решила, что нужно сделать что-то полезное и приятное.

Я зашла на сайт волонтёрских программ, посмотрела проекты. Африка идеально подходила мне и по датам, и по виду деятельности: работа с детьми. Я сразу же выбрала этот проект, отправила заявку и решила ждать результата.

Почему захотела участвовать? Наверно, всегда приятно кому-то помочь, люблю заниматься таким.

Расскажи, пожалуйста, когда и куда ты ездила на программу?

Я ездила на остров Занзибар, это Танзания, Восточная Африка. Программа была рассчитана на срок с 25 августа по 7 сентября.

А ты отправилась на проект одна или вместе с кем-то?

Когда я собралась ехать, то поняла, что далеко не всем подходят эти даты, это место, этот вид деятельности. Решила никого не ждать и отправить заявку самой. Одна — почему нет? Тем более, друзья появились во время самого проекта. До сих пор общаемся.

Это был твой первый волонтёрский проект?

До этого я помогала в организационных проектах, например, судила и проводила Всероссийские соревнования по альпинизму, когда ещё сама им занималась (Зарина — победитель Открытых Всероссийских соревнований по поисково-спасательным работам: ПСР).

Почему именно Африка?

Я не путешествовать отправилась. Мне хотелось избавиться от стереотипов вроде «дети в Африке голодают», от рамок. Хотелось больше узнать об Африке.

А тут я вижу этот проект: и даты совпадают, и с детьми работать надо. И думаю: вот, это — моя программа. Я должна попробовать. Хотелось расширить кругозор, мыслить не узко, что «в Африке вот так, а у нас совсем по-другому». Нет, на самом деле нет.

место, где расположилась волонтёрская группа на Занзибаре

Расскажи, пожалуйста, о составе вашей группы: из каких стран были люди, сколько вас было?

Это одна из самых интересных вещей во всей поездке.

Нас было всего 22. Девять ребят из Танзании. Остальные — со всех частей земного шара.

групповой снимок части волонтёрской группы

В группе со мной были два парня из Греции. Очень весёлые, за любую движуху. Было пятеро ребят из Японии, все очень интересные. Среди волонтёров из Японии был дедушка, 62 года. Мы его так и называли: “Babu” — это «дедушка» на суахили. Это только подтверждает — границ для волонтёрства нет.

Я жила в комнате с двумя итальянками, Паолой и Анной. Был ещё итальянец, Маттео, — архитектор, который работает в Париже, тоже с интересной историей. Ещё были Лея из Бельгии и Дэн из Уэльса. Обоим всего по 18. Только школу закончили и сразу отправились на волонтёрство.

Все остальные ребята были из Танзании. Один парень, Джексон, – наш «куратор». Вот такой у нас был весёлый двадцатидвухлетний крутор. Ещё была Верóника, заводная девчонка, танцами занимается. Сидни, тихий парень, спокойный. Акудо — очень классный, постоянно всем помогал. Девочка одна, Сайди, готовила очень вкусно. Ещё был Мао. Рэп читал просто постоянно.

На что была направлена основная деятельность волонтёров?

Наша основная деятельность была направлена на восстановление одной местной школы и преподавание в другой.

То есть, одна половина группы буквально строила школу. Мы красили, белили, шпаклевали, цемент размешивали. Другая половина в это время преподавала у младших классов, помогала детям делать уроки. А потом мы менялись.

Расскажи, пожалуйста, о распорядке дня на проекте: чем вы занимались в рабочее и в свободное время?

В самый первый день у нас было знакомство. Мы составляли правила. Правила поведения, общения. Делали мы это вместе, и никто свои правила не навязывал. Мы играли в разные игры на сплочение, чтобы запомнить имена, познакомиться, побольше узнать друг про друга.

У нас был распорядок недель и распорядок дня. В распорядке недель было указано, что каждый вечер посвящён культуре одной из стран группы. Начали мы, естественно, с Танзании.

Первая неделя отличалась от второй по распорядку. В первую неделю было больше реконструкции, строительства, во вторую — преподавания.

Вставали мы в 7:00. В это время там как раз светлело. Будто лампочку включали: темно, темно, вдруг раз — лампочку зажгли, и светло стало! Так было в Танзании.

Сначала вставали дежурные. Они по три человека ходили добывать воду из колодца. Для туалета, еды, душа, если это так можно назвать. Потом дежурные помогали на кухне, убирались в холле (расчищали песок в основном), раскладывали посадочные места, посуду, а после звали ребят на завтрак.

В это время остальные вставали, умывались, кто-то бегал по побережью, играл. В общем, позже 7:30 никто не вставал.

С 8:00 до 8:30 мы завтракали. А дальше шли работать.

С 8:30 до 12:30 мы работали: либо на стройке, либо с детьми. В 12:30 шли умываться, переодеваться.

Потом был ланч и небольшой перерыв. Во время перерыва мы обычно играли в футбол. Так как жили мы прямо у океана, то и в футбол играли около воды, на песке. Ещё очень много болтали и вообще почти всегда были вместе.

Дальше у нас был урок суахили (*суахили — официальный язык Танзании, Кении и Уганды). Его преподавал наш «главный» волонтёр — Джексон. Урок проходил не в формате «ровно 45 минут», нет. Он было легкий и приятный. Джексон задавал домашнее задание и даже проверял его, ставил оценки, но это уже скорее в шутку. Занимались мы в открытых классах, потому что дети в августе там учатся только до обеда.

Потом опять был небольшой перерыв, во время которого мы обычно учили языки стран волонтёров. Например, итальянский, японский, русский, французский.

Дальше – урок танцев с танзанийской волонтёркой, Верóникой. Мы шли на пляж и около часа танцевали с ней африканские танцы. Если честно, я думала, что умру. Иногда у нас с Верóникой были уроки рукоделия и культуры.

Где-то 18:00 мы ужинали. А потом играли, либо в мафию, либо снова в футбол.

Около 19:00 устраивали что-то вроде вечеринок всей нашей группой вместе с местными ребятами: показывали танцы, которые выучили, учили новые, пели народные песни.

Заканчивался день обычно горячим чаем и посиделками у океана.

На выходных можно было выезжать на материк, и мы совсем не работали. Только путешествовали.

С какими сложностями ты столкнулась во время проекта, начиная погодой, заканчивая коммуникацией?

Вообще, очень сложно было добраться до нужного места. Для меня куда-то долго ехать — это нормально, но в этот раз было тяжеловато.

У меня было 3 самолёта и очень долгие пересадки: в Париже и в Кении. В аэропорту в Кении я не могла найти нужный выход: ни на одном табло его не было. До самолёта я добралась, только когда по громкоговорителю объявили моё имя и сказали, куда вообще надо идти.

Уже на месте сложностей почти не было. Особенно с коммуникацией. Почти все были незнакомы, а значит, в одинаковых условиях, — так психологически легче. Проблем во время общения не возникало.

Мы сразу решили, что в команде будем разговаривать только на английском. Сначала я пыталась составлять правильно построенные предложения, но потом просто начала говорить, как чувствую. И все меня понимали! Но всё равно, конечно, не очень просто — не иметь ни одного русского человека вокруг.

Насчёт погоды… В Кении было жарковато. А в Танзании мы жили у океана, и было прекрасно. Конечно, не помешал бы нормальный душ, туалет, но в целом ничего страшного.

Мы мылись в океане, а потом смывали остатки соли пресной водой, но использовать её надо было по минимуму.

Что касается еды, питание в Танзании для меня тоже не было сложностью. Мяса там почти не было, но я вегетарианка.

После отлива океана на берегу оставались водоросли. Эти водоросли — наш обед. Причём прекрасный обед! Местные умеют готовить водоросли во всех вариациях. Конечно, некоторые продукты довольно специфичны. Но, например, манго — превосходный фрукт.

Из сложностей был тяжёлый физический труд. Я чувствовала, что мои физические способности как девушки довольно ограничены, но мы ведь были командой, так что постоянно передавали всё друг другу и много тяжёлого не носили.

Учить другие языки было не сложно, а скорее интересно. Сидишь босиком, обгоревший, повсюду песок, у тебя только тетрадь, ручка и хорошее настроение.

Жить по режиму было на удивление тоже несложно. Я вообще не люблю рано вставать, но тут просыпалась в 7:00 как огурчик! Потому что мы всё успевали до 23:00 и сразу же ложились спать. Вообще… не знаю, может, это такой психологический трюк: мозг забывает всё плохое, а всё хорошее оставляет. Но вернулась я счастливой.

А что тебя удивило (как в хорошем, так и в плохом смысле) в быте этого места, в людях, их порядках?

Мы жили на острове, и устройство жизни на нём меня, конечно, удивило. Там были небольшие деревни, по которым можно было перемещаться. И туда добирались на маленьких открытых автобусах. Я совсем не понимала, как столько людей могло туда влезть! Метро в час пик рядом не стоит, я теперь вообще не жалуюсь, когда утром в универ еду.

Что меня очень удивило: там нет мусора. Даже есть штраф за ввоз целлофана! Мне кажется, если бы не наши итальянцы, которые привезли с собой конфеты, местные дети никогда бы и не узнали, что могут быть конфеты в целлофановой обёртке.

Когда у нас был “вечер Танзании” (знакомства с культурой), мы спросили ребят, какие партии преобладают в Танзании: либералов или консерваторов. На это местные волонтёры сказали: «Что? А так можно?». Оказалось, там односторонняя политика, я была очень удивлена. Также было интересно узнать, что в Восточной Африке много католиков.

Вот, что меня ещё удивило: средний возраст жителей Танзании — 17 лет. То есть, сколько людей не доживает до старости и сколько детей рождается, что средний возраст — 17?!

Насчёт океана, это тоже было удивительно: как можно так просто жить у океана? То есть, ты буквально встаёшь утром — и вот он, океан. Ах да, маленькие пираньи в океане меня тоже очень-очень удивили.

Удалось ли тебе пообщаться с местным населением?

В самом начале, когда я только приехала на проект, меня не могли забрать. Там нет аэропорта, то есть, просто садишься в самолёт, а потом выходишь уже на острове. У меня не было интернета, и именно тогда мне впервые очень помогли местные ребята. Они позвонили в русское посольство в Дар-эс-Саламе (это экономическая и культурная столица Танзании), сказали, что я волонтёр. В итоге мне рассказали, что меня просто последней забирали на проект, потому что я приехала сразу на остров, а не на материк, как большинство волонтёров.

Каждый обед, во время перерыва, когда мы сидели у своего домика и отдыхали, к нам приходили дети из соседних домов. Их мамы в это время, например, готовили, и они знали, что мы волонтёры и присмотрим за детьми. Им с нами было, кажется, интересно и увлекательно.

Ещё на острове были масаи. Масаи — коренное племя, «цемент» Танзании и Кении. Они очень высокие, худые. На них была племенная одежда, бусы специальные. Даже танцы у них свои есть.

Обычно они ходили по берегу, с копьями… Но как только начинали играть с нами в футбол, оказывалось, что под племенными платьями — обычные футбольные шорты.

А вообще масаи довольно скупые на эмоции. С ними можно было поговорить, спросить о чём-то, но отвечали они обычно коротко, односложно.

После парочки уроков суахили у меня даже получилось самостоятельно купить сим-карту в местном магазине. А это довольно сложно.

Как-то раз к нам днём подошли местные парни. Они спросили, откуда я. И, когда узнали, что из России, сказали: «Че как, братан?» Я так обрадовалась и начала смеяться, потому очень сильно скучала по русской речи! Я поприветствовала их на суахили, спросила, как у них дела.

Ещё мы, конечно, общались с местными детьми в школе. Уже где-то спустя неделю все дети из школы, где мы работали, знали наши имена, здоровались с нами, обменивались фразами.

Иногда к нам приходили одноклассники и друзья местных волонтёров, которые тоже жили на этом острове. На границе, когда я закрывала визу, у меня тоже был очень милый разговор. Я решила попробовать поговорить на суахили (всё-таки 2 недели учила), и после этого меня, кажется, даже не проверяли, да ещё и улыбались, а было 4 утра! Вообще с местным населением всё было хорошо. В этом ведь и суть: жить вместе с ними на острове, общаться.

А были про время программы какие-нибудь забавные случаи?

У нас была одна очень забавная традиция: на всех языках мы должны были знать фразу «Я не понимаю», так мы подкалывали друг друга во время работы, игр.

Ещё я отметила свой День рождения на проекте. В ночь перед днём рождения девочка одна спросила: «Тебе 21 или 22?». И я в шутку ответила: «Знаешь, через 2 часа мне 22». Утром меня уже поздравляли на всех языка мира. Они нашли, по-моему, единственную на этом острове огромную свечку, 6 праздничных шариков. Один из японцев открыл шоколадку, которую хотел сохранить на последний день, и мы разделили её на 22 части. Это было очень душевно. Ещё в мой день рождения нас отпустили в ту часть острова, где находятся туристы. Там оркестр играл традиционную музыку, причём не просто играл, но ещё и пританцовывал вокруг столиков.

Что ты вынесла из этого волонтёрского опыта?

Не надо бояться, что ты кому-то не понравишься, что что-то не так скажешь, что тебя не поймут. У тебя не может быть всех навыков, чтобы помочь местному населению, нужно просто стараться. И если ты действительно хочешь помочь хоть чем-то, то тебя научат, «помогут помочь».

Насчёт языковых барьеров тоже сильно переживать не надо, они постепенно снимаются, потому что ты живешь в языковой среде.

Не надо бояться. Да, мир большой, но, может, не такой, как мы привыкли считать? Может, не так уж страшно уехать на другой материк и даже на остров? Правда не страшно.

Собираешься ли ты отправиться как волонтёр в Африку ещё раз?

Да, конечно, собираюсь. Но, возможно, уже на волонтёрстве другого уровня. Я очень хочу поработать в «Корпусе Мира», для этого важно побывать в разных частях света, чтобы показать, что ты знаком с разными условиями. Как волонтёр «Корпуса мира» я отправлюсь туда, куда направят. Но, конечно, я бы с удовольствием вернулась именно в Африку.

Какие советы ты бы дала желающим отправиться в волонтёрский проект в Африку?

Первый совет, наверно: не брать много вещей и не сдавать багаж. Взять с собой пару рубашек, шорты, штаны, да и, в общем-то, всё. Вам НЕ нужен литр крема от загара и спрея от комаров. Конечно, как доктор, я бы ещё посоветовала взять москитную сетку. Хотя вспышек малярии не было уже очень долго, так что это не обязательно. Ещё можно взять купальник. И… словарь суахили?

Во-вторых, я бы посоветовала почитать о местном населении, об их традициях. Среди обычаев иногда попадаются дикие. Например, в некоторых регионах считается, что альбиносы приносят удачу, но только по частям тела. Там даже есть отдельные коммуны, в которых прячут альбиносов, чтобы их не разделили на части и не продали шаманам. Это меня тоже очень удивило.

Было бы хорошо заранее разузнать о коренных племенах, в зависимости от страны, в которую вы летите, конечно.

Ещё с собой на проект можно привезти какие-нибудь сувениры, чтобы о России хоть что-нибудь запомнили. Потому что о России там не знали ничего. В Танзании я в первый раз встретила людей, которые не понимали, где находится Россия. К этому надо быть готовыми. Я брала с собой открытки с видами Санкт-Петербурга, на каждой открытке на родном языке человека написала: «Приятно было познакомиться, хотелось бы встретиться ещё раз!»